Стоишь на берегу, всё, что надо из виду теряя, и смотришь в сторону холодного рая

Вчера вечером читал «Словарь морского жаргона». «Яшка» – якорная стоянка, «балабас» – плохая пища, «стоять на одном якоре» – вести себя легкомысленно, «шкиперские дочки» - высокие волны с белыми гребнями, «толкач» – девятый вал, «аттестат» – мешок защитного цвета, в котором хранятся матросская форма и другие вещи… И подумал, что надо написать о ком-нибудь, кто был связан с морем. Например, о Юлии Шокальском.

Об академике Юлии Шокальском многие узнали только тогда, когда полтора года назад небольшое круизное судно «Академик Шокальский» оказалось заблокировано льдами вместе с полусотней туристов у берегов Антарктиды. О судьбе теплохода и пассажиров сообщали по телевизору каждый день. На помощь «Академику Шокальскому»  отправились китайский ледокол Xue Long, австралийский ледокол Aurora Australis, французский ледокол L'Astrolab и американский ледокол Polar Star. Вертолётами удалось эвакуировать с российского судна всех 52 пассажиров. На «Академике Шокальском» остался лишь экипаж – 22 человека. А забыли о Шокальском сразу же после того, как судно, приписанное к Владивостоку, начало выходить на чистую воду. Чистая вода новостникам не очень интересна. Если бы теплоход «Академик Шокальский» не затёрло льдами неподалёку от Антарктиды, об академике Шокальском ещё бы долго в широких кругах не вспоминали. Так что спасибо крепким полярным морозам, прочному льду и нынешним исследователям и туристам, которые не привыкли сидеть на месте.

В биографии путешественника Шокальского тоже были случаи, когда приходилось оставлять судно. В своё время в письме своей матери Екатерине Ермолаевне (старшей дочери Анны Петровны Керн) Юлий Шокальский написал: «Мне пришлось даже бросить пароход на перекате, где стояло уже восемь других судов, и на лошадях доехать до Тюмени».

Именем академика Шокальского названы озеро, ледники, пролив, пик, подводный хребет, бухта, два острова, тёплое течение, улица… Юлий Шокальский флотоводцем - в смысле капитаном дальнего плавания - не был, хотя всё же дослужился до генерал-лейтенанта флота. Но его вклад в изучение дальних и ближних морей огромен, а судьба – удивительна. Причём удивительна она по-книжному. То есть страницы биографии подогнаны одна к другой, словно бы биографическая книга сочинялась заранее. С одной стороны, всё логично, а с другой – неожиданные повороты, странные сближения…

Юлий Шокальский связывает две эпохи, которые, казалось бы, разделяет пропасть. С одной стороны, «золотой пушкинский век», с другой – расцвет сталинизма. Шокальский прожил долгую жизнь, но не продолжительность здесь главное.

Академик Шокальский прославился не как внук Анны Петровны Керн, а как человек-исследователь. В те времена в России исследователи были востребованы. Страна хотела знать о себе как можно больше. И Юлий Шокальский с его исследовательскими талантами очень пригодился.

В детстве Юлий Шокальский жил в Псковской губернии в Тригорском. А в соседнем Михайловском тогда жил Григорий Пушкин, младший сын Александра Сергеевича Пушкина. В своих воспоминаниях Шокальский, рассказывая о Григории Александровиче, написал: «Многим, очень многим я ему обязан в своём воспитании, в утверждении правил чести и духа нравственности».

Писатель и журналист Арнольд Гессен (прадед небезызвестной Маши Гессен), проживший длинную жизнь – 97 лет - и умерший в 1976 году, написал о том, как однажды по журналистским делам посетил Русское географическое общество. Его поразило, что речь там неожиданно зашла о Пушкине. «Председательствовал известный учёный, океанограф, впоследствии почётный академик Юлий Михайлович Шокальский, - вспоминал Гессен. - Вместе с ним на собрание приехала его мать, Екатерина Ермолаевна, стройная, восьмидесятилетняя женщина, с умными, ласковыми и тёплыми глазами. Присутствовал ещё прославленный путешественник Пётр Петрович Семёнов-Тян-Шанский, импозантный старик в белоснежных бакенбардах, с лорнетом на широкой чёрной тесьме...»

Гессену эта встреча показалась фантастической. Вначале он слушал, а потом и разговаривал с людьми, знавшими Пушкина. На том заседании, кроме Екатерины Шокальской, был ещё один человек, видевший Пушкина – Семёнов-Тян-Шанский. Девятилетним мальчиком Петя Семёнов стоял с отцом у гроба Пушкина.

Гессен в своих воспоминаниях написал: «Екатерина Ермолаевна рассказывала о своих частых встречах с Пушкиным в доме его родителей, где она временами жила с матерью, и у Дельвига, лицейского товарища поэта. Ей было девятнадцать лет, когда Пушкин был убит, она присутствовала при его отпевании. Сын её, Шокальский, рассказывал о своих дружеских отношениях с младшим сыном Пушкина, Григорием Александровичем, постоянно жившим тогда в Михайловском. Они лишь накануне вместе охотились…».

Юлий Шокальский, после того как в 1914 году умрёт Семёнов-Тян-Шанский, займёт его место вице-председателя Русского географического общества (председателем был Великий князь Николай Михайлович). После Февральской революции Николай Михайлович предложил Шокальскому стать председателем (председателем, а потом почётным президентом Русского географического общества Шокальский оставался до своей смерти в 1940 году).

За огромную жизнь Юлий Шокальский провёл множество исследований в отдалённых краях земли. Но одно исследование касалось тех мест, где он провёл детство.

«Задолго до 1899 года, когда Михайловское было приобретено в государственную собственность, - сказано у Семёна Гейченко в книге «У «Лукоморья», - Юлий Михайлович тщательно сфотографировал многие пушкинские места, обмерил дом Осиповых-Вульф в Тригорском. В семье Шокальских до последнего времени хранились драгоценные реликвии, связанные с Тригорским и его обитателями». Позднее эти реликвии были переданы в фонды Пушкинского музея-заповедника «Михайловское».

Как исследователь, Юлий Шокальский занимался, в основном, физической географией, океанографией, метеорологией, гидрографией и картографией. Первая его серьёзная публикация, вышедшая в 1882 году в «Морском сборнике», называлась «О предсказаниях вероятной погоды и штормов». Долгое время он был заведующим Главной морской библиотекой, находившейся в здании Главного Адмиралтейства. Но кабинетной работой его деятельность не ограничивалась. Он участвовал в экспедициях, хотя его главной задачей была организационная и научная работа. С помощью Юлия Шокальского адмирал Макаров добился постройки первого крупного российского ледокола «Ермак».

Самый капитальный труд Шокальского «Океанография» вышел в 1917 году, но кроме фундаментальных исследований он занимался популяризацией науки, читая лекции и печатая очерки. О Юлии Шокальском можно узнать из книг и очерков, ему посвящённых. А можно просто взглянуть на подробную карту мира, где его именем назван пик на Тян-Шане, подводный хребет у острова Уруп, пролив на юго-востоке Земли Александра I, остров в проливе Карские ворота, ледник в западной части Северного острова Новая Земля, пролив между двумя островами в архипелаге Северная Земля, озеро на полуострове Канин, остров при входе в Обскую губу, бухта в Антарктиде… Всего 12 географических объектов.

А если вы всё-таки покопаетесь в старых журналах, то обнаружите, что происшествие 2014 года с теплоходом «Академик Шокальский» - не единственное. В разное время по морям и озёрам ходили несколько теплоходов с таким названием. И один из них – «Академик Шокальский», пропал с семью членами экипажа 2 августа 1983 года на озере Байкал в районе мыса Красный Яр. Разыгрался шторм (может быть, из числа тех, которые изучал академик Шокальский). За гибелью теплохода с находящейся неподалёку яхты наблюдали несколько туристов, но ничего сделать не смогли. Это был необычный шторм – не хорошо известные на Байкале баргузин, култук или сарма, а так называемая покатуха. Смерч. Появляется внезапно. Но самое поразительное, что, несмотря на то, что место гибели «Академика Шокальского» было известно, а в поисках участвовали суда и вертолёты, теплоход и тела членов экипажа не обнаружили. Эта таинственная история могла бы заинтересовать академика Шокальского, изучавшего озёра (лимнология - наука о внутренних водах, озероведение) и возникновение штормов.

«Шли годы. Бурь порыв мятежный…», - как поётся в романсе «Я помню чудное мгновенье» Михаила Глинки на стихи Пушкина. Глинка посвятил этот романс матери Юлия Шокальского.

Беззвучные песни, невидимые картины…
Арт-Арктика относит от берега льдины.
Они тоже исчезнут вскоре.
Для этого и придумано море.

Стоишь на берегу, всё, что надо из виду теряя,
И смотришь в сторону холодного рая.
А потом поднимаешь голову, бросая холодный взгляд.
Звёзды горят, птицы парят.
Я всю жизнь в небо что-то бросал.
Для этого и придуманы небеса.

А потом северный ветер меня обнял.
Для этого придумали меня.