Прапорщик воздушно-капельных войск лежит в сугробе и морозит мозг

Николая Крыленко расстреляли 29 июля 1939 года. По этой причине в СССР несколько десятилетий в книгах, посвящённых установлению советской власти в Пскове, его имя вообще предпочитали не упоминать. Между тем, будущий народный комиссар юстиции СССР  Крыленко прибыл в Псков 11 ноября (24 ноября нового стиля). В тот момент он был Верховным главнокомандующим. Это единственный прапорщик в России, который стал Верховным Главнокомандующим. Он был прапорщиком-связистом. Связи у него оказались высокими. За несколько месяцев до этого Крыленко был арестован и обвинён в государственной измене. Отчасти это потом поможет ему сделать головокружительную карьеру при новой власти.

Николай Крыленко (он же «Рено», он же «Гурняк», он же «Постников», он же «Абрамов», он же «А.Брам», он же «Абрам») был человек неутомимый. Верховным главнокомандующим он пробыл недолго и был переброшен на юридический фронт (у него было юридическое образование). Но прежде этот бывший «А.Брам» приехал в Псков и сменил здесь командующих Северным и Западными фронтами.

Белогвардейцы прозвали Крыленко «советским генерал-прокурором». Это было связано с тем, что он постоянно был на виду. Судебные процессы в послереволюционные годы проходили один за другим, и на многих обвинителем выступал как раз Крыленко. Он любил быть в центре внимания, поддерживая обвинение по всем крупным контрреволюционным и уголовным делам. Крыленко действительно был неплохим оратором и мог с лёгкостью произносить многочасовые речи. Зубы заговаривал.

Один из самых заметных процессов, в котором Крыленко выступал в качестве обвинителя, - политический процесс над группой «вредителей» в угольной промышленности («Шахтинское дело»). Процесс проходил в 1928 году, председательствовал Андрей Вышинский. Специальному присутствию Верховного суда РСФСР были преданы 53 специалиста старой буржуазной школы. С буржуазной школой у Крыленко были старые счёты. В своей работе «Беседы о праве и государстве» он написал: «Буржуазные учёные не могли сказать правды никогда». О себе Крыленко считал, что может доказать правду всегда.

Неутомимость Крыленко связана не только с политическими процессами, на которых он врагов не щадил. У него имелось множество увлечений, в основном – спортивных. Особенно он увлекался охотой, шахматами и альпинизмом, но и интеллектуальные занятия тоже не забывал. На груди Крыленко носил зелёную пятиконечную звезду – символ искусственного языка эсперанто («Гори, зелёная звезда, // Сияй планете обновлённой. // В лучах твоих она всегда // Пусть будет мирной и зелёной»). Его многочисленные увлечения ему припомнят, когда сочтут очередным врагом народа. Но до середины тридцатых годов в СССР он был чрезвычайно популярен. В газетах часто появлялись высказывания типа этого: «Мечом и пером, делом и пламенным словом т. Крыленко отстаивал и отстаивает партийные позиции в борьбе против врагов революции, открытых и тайных».

Крыленко не просто увлекался шахматами и альпинизмом, но и возглавлял шахматную федерацию СССР, 14 лет редактировал главный советский шахматный журнал (газету) «64», принимал участие в альпинистских восхождениях… Что же касается его увлечения охотой, то Крыленко, одновременно возглавлявшего Союз охотников и пост прокурора республики, приписывают высказывание: «Мне дан мандат и на зверей, и на людей». То, что Крыленко мог такое сказать, очень похоже на правду. Но только в очень узком кругу.

Анонимки на Крыленко в ЦК ВКП(б) и лично Сталину стали приходить с конца 1937 года. Это связывают с противостоянием двух ведущих советских юристов-силовиков – Вышинского и Крыленко. Одна из анонимок была оформлена как газетная статья. Она имела даже заголовок: «О хамах и иудах» (там было сказано, что Крыленко свойственны «неистовый крик, топанье ногами, угрозы, стопудовые остроты» и что любимым изречением наркома было «расстрелять», произносимое им через неоднократное «р-р-р» и «металлическим» («под Троцкого») голосом»). Троцкого в 37 году упомянуть надо было обязательно, чтобы добить врага. Слово «Троцкий» звучало тогда в СССР как контрольный выстрел в голову.

Инициатор трёх международных шахматных турниров в Москве Николай Крыленко эту партию проиграл с треском. Он ещё находился на свободе и продолжал руководить многочисленными федерациями и советами, однако справка на его арест уже была выписана. В ней говорилось, что Крыленко «является активным участником антисоветской организации правых и организованно был связан с Бухариным, Томским и Углановым». Якобы Крыленко «с целью расширения антисоветской деятельности насаждал контрреволюционные кадры правых в наркомате. Лично выступал в защиту участников организации и проталкивал буржуазные теории в своей практической работе». Никакая антибуржуазная риторика наркому юстиции не помогла. Ему вменялось в вину, что он специально ею прикрывается. Но главная вина Крыленко будто бы была связана с тем, что называл Сталина диктатором, загнавшим страну в тупик.

Дело было сделано. Оставалось только арестовать Крыленко и добиться от него признательных показаний.

В ночь на 1 февраля 1938 года его арестовали. 3 февраля, после соответствующей обработки, он дал признательные показания в духе тех, которых он сам добивался от других «врагов народа»: «Признаю целиком и полностью громадный вред, причиненный моей антисоветской деятельностью делу строительства социализма в СССР».

Свои признания Николай Крыленко делал совсем не на языке эсперанто. В своём заявлении на имя наркома внутренних дел Николая Ежова (его тогда ещё не расстреляли) Крыленко написал: «Я признаю себя виновным в том, что с 1930 года я являюсь участником антисоветской организации правых. С этого же года начинается моя борьба с партией и ее руководством. Антипартийные шатания я проявил еще в 1923 году по вопросу внутрипартийной демократии». Единственное, в чём он не признался, - так это в том, что имел связь с троцкистами. Но оставшихся признаний было достаточно, чтобы расстрелять того, кто «мечом и пером, делом и пламенным словом отстаивал партийные позиции в борьбе против врагов революции». Желающих отстаивать эти позиции и без Крыленко в СССР людей хватало.

Суд над Николаем Крыленко продолжался 20 минут – с 13.20 до 13.40. Можно сказать, в обеденный перерыв, между делом. Ему вынесли высшую меру наказания: расстрел с конфискацией имущества и в тот же день, 29 июля, расстреляли.

Памятники Крыленко начнут устанавливать в СССР с середины 80-х, в эпоху гласности. Переименуют и несколько улиц – в честь павшего героя революции. Появятся многочисленные публикации, прославляющие «борца со сталинизмом» Крыленко. Торжественное собрание в честь Николая Васильевича Крыленко (он же «Рено», он же «Гурняк», он же «Постников», он же «Абрамов», он же «А.Брам», он же «Абрам») будут открывать министр юстиции СССР и заместитель Генерального прокурора СССР. Они выразят пожелания, чтобы люди не забывали о «кипучей энергии одного из организаторов советской юстиции и прокуратуры».

Что ж, мы постараемся его не забыть.

Прапорщик воздушно-капельных войск –
Наводчик. Он в каптёрке наводит лоск.
По уставу весна наступает в субботу,
А пока лишь среда, и пора на охоту.
В лесу ждёт хромой одинокий лось.
Он знает, что вместе лучше, чем врозь.
Прапорщик и лось находят друг друга.
Одному из них приходится туго.
По уставу туго должно быть в четверг.
Прапорщик падает мордой в снег.
Раньше так было по пути из пивной,
Но тогда он падал на лёд спиной.
Прапорщик воздушно-капельных войск
Лежит в сугробе и морозит мозг.
По уставу мозг отключают во вторник.
До тех пор прапорщик – вольный охотник,
Ударивший в снег медным лицом.
Голова – в кустах, грудь – колесом.
На груди медаль «За возвращение Кипра».
На лице – удивление крупного калибра.
Хромой лось перехитрил без труда.
Прапорщик в снегу сгорает от стыда.
В ближнем бою он давно уже не тот.
Враги кругом. Лось у ворот.
Прапорщик воздушно-капельных войск
Привык к тому, что ему капают на мозг.
После ближнего боя вдаль уходит лось.
Лось передумал: лучше всё же врозь.
Напоследок прапорщик выпивает три из трёх

И произносит свой девиз: «Чтоб ты сдох!»